В огне соблазна - Страница 11

— Прошу вас, не надо. Это лишнее… — пролепетала Дженнифер.

Ей хотелось признаться, что она вовсе не Джудит Макгивен. Дженнифер не понимала, почему до сих пор не сказала об этом Фергюсону — «зовите меня Джонатаном», вспомнила она. Конечно, на дороге Джонатан вел себя не лучшим образом, а затем она подпала под его обаяние и почти не владела собой. И все же Дженнифер винила себя в том, что Джонатан до сих пор не знал, кто она на самом деле.

Джонатан уже направлялся к двери, когда Дженнифер остановила его, воскликнув:

— Господин Фергюсон! Прошу вас, я хочу объяснить…

— Простите, но у меня неотложные дела, — прервал ее он, остановившись на пороге. — Мне необходимо послать Рика к вашей машине, а затем мы займемся вашей ногой. Это тоже не терпит отлагательства. И, кстати, разве я не просил вас называть меня Джонатаном?

— Но вы совершенно не понимаете, о чем идет речь… — Голос Дженнифер внезапно пресекся.

Джонатан повернулся и ушел. И Дженнифер растерянно посмотрела на экономку, которая внимательно и, как показалось Дженнифер, сочувственно наблюдала за ней.

— Мне необходимо поговорить с ним, — сказала Дженнифер.

— Все в свое время, дорогая, — ответила Дороти. — Похоже, вы враждебно настроены по отношению друг к другу. Ничего, рано или поздно помиритесь. А сейчас вам надо снять верхнюю одежду, а потом мы попробуем осторожно стащить ботинок с вашей бедной ножки. Я буду действовать очень осторожно. Но, если у вас опухла лодыжка, мы, пожалуй, вряд ли что-нибудь сможем сделать. Придется испортить вашу обувь.

Дженнифер благодарно улыбнулась. Она была рада, что наконец-то встретила человека, который не считал ее извергом.

В конце концов ботинок все же пришлось разрезать. Когда Дороти увидела распухшую ногу, то долго сокрушенно качала головой, с жалостью и сочувствием глядя на Дженнифер.

— Да, дорогая, — наконец сказала она, — бегать вы будете еще не скоро.

— Не беспокойтесь, со мной все будет в полном порядке, — заверила Дженнифер, думая о том, что не задержится в этом доме, даже если ей ампутируют ногу. — Я переночую у вас, а завтра утром, вот увидите, мне уже будет намного лучше.

Экономка с сомнением покачала головой, а затем отправилась на кухню за горячей и холодной водой, сказав Дженнифер, что следует сделать контрастные ванночки, чтобы снять отек.

Синевато-багровые ступня и лодыжка действительно выглядели ужасно, но Дженнифер не хотелось доставлять хлопоты добродушной Дороти. Дженнифер полагала, что отек сам собой пройдет к утру. Сейчас она нуждалась только в одном — в хорошем отдыхе.

Откинувшись на спинку дивана, Дженнифер положила вытянутую ногу на низенький пуфик и закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в лодыжке. Ситуация, в которую она попала, смущала ее. Дженнифер оказалась в доме человека, который на дух не переносил ее — или, вернее, ту, за кого ее принимал. А вдруг мне придется надолго застрять здесь? — мелькнула у Дженнифер мысль, но она тут же прогнала ее. Нет, ни за что на свете я не останусь в доме этого зануды.

Дженнифер не хотела быть нежеланной гостьей и твердо решила покинуть поместье Фергюсона завтра утром, даже если ей придется передвигаться ползком. Тут она вспомнила, что несчастье произошло с ней накануне ее любимого праздника, Рождества, и чуть не заплакала от жалости к себе.

Однако Дженнифер взяла себя в руки. По дороге в дом Фергюсона она заметила телефон-автомат, по которому можно будет позвонить родителям, чтобы сообщить им, где она, и заодно поздравить с праздником. Но Дженнифер не хотела тревожить их, рассказывая о свалившемся на нее несчастье. Иначе они, пожалуй, бросятся выручать ее из беды, а Дженнифер хотела побыть одна. Она представила, как будет сидеть в коттедже у разожженного камина и думать о своей горькой судьбе, и к ее горлу подкатил комок, а на глаза вновь навернулись слезы. Нет, не надо жалеть себя. Множество людей попадают в гораздо более трудные ситуации, а у нее в машине большой запас съестного и Джонатан обещал снабдить ее топливом.

Дженнифер твердо решила заплатить хозяину дома за услуги, дрова для камина и причиненное беспокойство. И, конечно, поблагодарить его. Дженнифер внезапно подумала, что Джонатан Фергюсон, должно быть, действительно очень добрый человек, ведь он помог девушке, которую не только глубоко презирал, но и ненавидел. И все же он не бросил ее на дороге. Пусть даже ворча и выражая свое недовольство, но он привез ее к себе домой.

— Если Дороти говорит, что дела обстоят из рук вон плохо, значит, так оно и есть.

Услышав голос Джонатана, Дженнифер испуганно открыла глаза и увидела, что он стоит перед ней и, прищурившись, смотрит на ее обезображенную ступню. Он, оказывается, давно вошел в гостиную, ступая неслышно, как кошка. На секунду Дженнифер показалось, что на его лице промелькнуло выражение сочувствия к ней за ее стоическое терпение. Но эта иллюзия тут же развеялась как дым.

— О чем, черт возьми, вы думали, отправляясь одна в дорогу на старом дрянном автомобиле?! — заговорил он раздраженным тоном, и Дженнифер сникла. — А чего стоит ваше желание идти вперед, когда вы повредили ногу? Вы хоть понимаете, что лишь ухудшили ситуацию своим ослиным упрямством? Глупая девчонка!

Дженнифер надоели его бесконечные нравоучения и упреки.

— Ну хватит! Послушайте… Я же не знала, что вы поедете по этой дороге. Что, по-вашему, я должна была делать, подвернув ногу? Лечь в сугроб и замерзнуть? Или ползком вернуться к холодной машине и сидеть в ней, дожидаясь неизвестно чего? Нет, я поступила вполне разумно, решив добраться до коттеджа, где…